ЭПИГРАФ ТЭЛЬ

Знает ли Орел, что там, в туннеле
Иль ты увяв отправишься спросить Крота?
Но кубок золотой вместит Любовь ли,
А Мудрость - жезл из серебра?

I

Дочери Серафима гнали вокруг стада свои, светящиеся солнцем.
Все, но не младшая: та, побледнев, искала тайную мелодию,
Чтоб в этот смертный день исчезнуть, словно утренняя прелесть:
Вниз по течению реки Адона был слышен ее тихий голос,
И нежный плач ее спадал росою утра:

«О, жизни ручеек ! Но почему же вянет водный лотос
Дитя весны, рожденный лишь чтоб улыбнуться и опасть?
Ах, Тэль, ты словно водной глади рябь,
Ты- словно облако, с которым нужно попрощаться,
Как отражение в стекле, как тень на зеркале воды,
Как сны младенцев, как улыбка на лице младенца.
Ты- словно голос голубя, как быстро проходящий день;
Ты- словно музыка, звучащая в пространстве.
Ах, мне бы тихо уложить себя, и тихо дать бы голове покой,
И тихим смерти сном уснуть, и слышать тихий голос
Его, идущего по саду вечером ».

А Лилия Долины, дышащая среди смиренных трав,
Ответила прекрасной Деве: «Я- лишь бесполезная травинка,
Я так мала, и так люблю я обитать в долинах низких,
Я так слаба, что позолоченная бабочка меня почти не замечает.
Но было мне и посещенье с неба, и Тот, что улыбается на все,
Идя через долину руку надо мной простер, произнеся:
«Возрадуйся, о ты, смиренная трава, ты, вновь рожденный лилии цветок,
Ты, дева нежная, долин молчащих и ручьев невзрачных;
Ибо в свет ты будешь одета, напитавшись утренней манной,
Покуда летнее тепло в фонтанах и ручьях не растворится,
Чтоб в вечных расцвести долинах...» На что же жалуется Тэль?
Долины Гар хозяйка почему вздыхает?»

Та плакать перестала и, сквозь слезы улыбнувшись,
Присела на серебряной гробнице.
Тэль отвечала: «О, Дева малая, долины мирной,
Дающаяся тем, кто не умеет требовать, кто безголос уставши;
Твое дыхание невинного питает Агнца, покров вдыхающего белоснежный,
Твои цветы он обрывает, ты же ощущаешь улыбку на его лице,
Сметая нежно с ангельского рта следы порока.
И Дикий Мед обряд церковный очищенья совершает твоим вином;
Твой аромат, который ты распространяешь на каждый стебелек травы цветущей,
Он возвращает молоко корове и приручает огненного жеребца.
Но Тэль- всего лишь маленькое облачко, окрашенное восходящим солнцем,
И я исчезну с трона своего жемчужного и кто тогда меня найдет?»
«Долины Королева!», Лилия сказала, «ты лучше Облачко спроси,
Оно тебе расскажет почему оно блестит на небе утра,
И почему красу свою оно бросает на влажный воздух.
Спустись же, маленькое Облачко, и замерцай перед глазами Тэль».
И Облачко спустилось, а Лилия смиренно голову склонила
И вернулась к своим бесчисленным заботам средь зеленеющей травы.


II

«О, маленькое Облачко,» сказала Дева, «я так хочу узнать, ответь мне
Но почему не издаешь ты жалоб, ведь в час грядущий ты исчезнешь прочь:
И будем мы искать тебя, но не найдем. Ах, Тэль- совсем как ты:
Я ухожу, но до сих пор страдаю, и голос никому не слышен мой ...»
А Облачко, златою головой красуясь, парило и мерцало своим блеском перед глазами Тэль.
«О, Дева, ты откуда знаешь, что не наши жеребцы пьют воду из златых потоков,
Где Лува лошадей своих сменяет? Ты смотришь на меня
И ты боишься, что я исчезну вскоре без следа?
О , Дева, знай же, что когда уйду я,
То я уйду к десятикратной жизни, к любви и миру. И к святому вознесенью:
Невидимое измененье, вот ощути, как крылья мои легкие
Покрыли ароматные цветы.
Я к ясноглазой капельке росы ласкаюсь, чтобы она взяла меня в шатер блестящий,
А плачущая Дева, на колени пав, дрожит от страха перед восходящим солнцем,
Покуда вместе с ней мы не восстанем, соединенные тесьмою золотою,
Чтоб никогда не расставаться после,
И вместе мы пойдем, цветам всем нежным раздавая пищу».

«Ужели правда это, маленькое Облачко? Но я боюсь, совсем я не такая, как ты.
Ведь шла я по долине Гар и только лишь вдыхала сладчайший аромат цветов,
Но им я не давала пищи ; и слышала я пенье птиц,
Но не кормила птиц поющих; они летали и искали корм.
Но больше Тэль не видит наслажденья в этом- все потому, что я исчезну вскоре,
И скажут все: «Напрасной, бесполезной была вся жизнь ее,
Или жила она лишь для того, чтоб после смерти пищей стать червям?»».

Ответило на это Облачко, полулежа в своем воздушном троне:
«Ах, ежели твое предназначенье быть пищей для червей, о, Дева неба,
То велико твое благословенье и польза велика. Все, что живет,
Живет не ради одного себя. Не бойся и тогда я позову
Сюда из сумрачной постели слабого Червя, и ты услышишь его голос.
Скорее, выходи наружу, долины тихой Червь, явись к Печальной Королеве ».
Явился Червь беспомощный и лег на листик Лилии,
А Облачко уплыло. Чтобы найти себе в долине пару.


III

И вот уж Тэль взирает изумленно на Червя, лежащего в постели влажной.
«Так значит это ты- Червь, образ слабости, ты- Червь и больше ничего?
Тебя я вижу как младенца, который в Лилии листок завернут.
Ах, не плач так тихо, иль ты не можешь говорить, а можешь только плакать?
И это Червь? Я вижу: ты лежишь беспомощен и гол,
Ты плачешь, но никто не отвечает, и некому тебя лелеять с улыбкой материнской».

А Груда Праха, слышавшая плач Червя, на миг забыла о своей печали
И голову склонила перед плачущим младенцем, напиться дав ему молочной нежности.
Потом она глаза печальные свои на Тэль подняла и сказала:
«Красавица долины Гар! Ведь мы не для себя живем,
Ты смотришь на меня, а я- презреннейшая вещь на свете, и так оно и есть.
Душа моя собою холодна, и в сердце тьма живет ;
Но Тот, что любит низких, драгоценным мирром мастит мне голову,
Меня целует Он и ленты брачные свои вплетает Он мне в душу,
И говорит: «Ты- мать моих детей, тебя я возлюбил,
Корона мной тебе дана, которую отнять никто не в силах».
Но почему все это так, о Дева милая, не знаю и не узнаю никогда,
Я думаю и не могу понять: я до сих пор живу любя».

Печали слезы Дочь Красы смахнула белым покрывалом,
Сказав: «Увы, я этого не знала, и плакала я оттого.
Известно было мне, что Червь возлюблен Господом
И что накажет он стопу, что вред несет беспомощному телу,
Но что лелеет он Червя и молоком и мирром я не знала и оттого я плакала;
И я страдаю, потому, что вскоре я в нежном воздухе растаю
И ты в холодную постель свою меня уложишь и тут затмиться жребий мой».
«Долины Королева», отвечала Груда Праха, «я слышала, как ты вздыхала,
И все твои печали спадали на меня, но я звала их вниз,
Не хочешь ли, о Королева, войти в мой дом? Тебе дано войти и возвратиться:
Не бойся ничего, входи стопою девственной».

IV

Привратник страшный вечных врат решетку северную приподнял
И Тэль вошла, тотчас увидев секреты тайные земли той неизвестной.
Видны ей были ложа мертвых и корни волокнистые всего живого на земле:
Они без устали тянулись вниз, пытаясь укрепиться.
И видела она страну печали, слез, страну, где никогда не видели улыбки.
И побрела она по облачной стране, долины темные пересекая,
Прислушиваясь к плачу и стенаньям, подолгу ожидая часто у полных слез могил,
И возле них она стояла в тишине и голос слушала земли,
Покуда к собственной могиле не пришла и там она присела,
И услышан ею был печальный Глас, что доносился из пустоты в земле:
«Но почему не может Ухо слышать приближенья своей погибели?
И почему же Глаз искриться в ответ на яд улыбки?
А Веко почему в запасе держит стрелы, готовые тянуть свой жребий,
Там, где тыщи воинов лежат в засаде,
Или готовое принять подарки и любезность Глаза, сулящего плоды и золото?
И почему же соблазняется Язык дыханьем ветра, мед несущего?
А Ухо почему водоворотом яростным зовет в себя созданья?
А ноздри отчего вдыхают запах ужаса, дрожа от страха?
И нежною уздой зачем удержан юностью горящий отрок?
Зачем навешен занавес из плоти, там, над кроватью нашего желанья?»
И то услышав, Дева подхватилась с места, и с криком жалобным бежала прочь,
Никто не сдерживал ее, покуда не вернулась она в долины Гар.

(с) Перевод Crow 1995

To main Page
To "My Projects"
To "Projects, I've taked a part"
Post a Mess