Дни приходят и уходят, и весна сменяет зиму, а осень приходит после жаркого лета. Так же и птицы - каждый год они улетают, и не знаешь, вернутся ли снова в положенный срок. Подобна легкой птице, подхваченной жестоким штормом, и жизнь человеческая. И, как этот шторм, недолговечна…

Куроянаги - «Черная Ива» - была одной из реликвий семьи Тога, потомственных вассалов клана Ходзё. Эта нагината передавалась по наследству старшему сыну или дочери и сберегалась с должным почтением. Ходзё-но Кацутори родилась в семье Тога и была усыновлена главой дома Ходзё в возрасте десяти лет, после смерти родителей. Несмотря на увлечение каллиграфией, чайной церемонией и прочими подобающими аристократке искусствами, она продолжала и тренировки с оружием. Говорят, однажды сам государь-инок Ходайго благосклонно отозвался об этом ее умении.

Однажды было объявлено по всей стране о проведении состязаний, в которых самые умелые получили бы третий придворный ранг. Самураи должны были соревноваться в воинском искусстве, прочие - в сложении стихов. Присутствовали все четыре великих клана Ямато и сам государь-инок, не считая обычных простолюдинов, как всегда жадных до зрелищ. Все заняли места в соответствии с рангом. Как это было прекрасно - самураи с двумя мечами, отряд воинов-копьеносцев в одинаковых формах, дамы в парадных кимоно.… Поневоле удивишься, что местом собрания подобного общества стал не Хэйян, а поле неподалеку от старой столицы, Нары. По воле государя-инока к воинскому состязанию были допущены даже женщины. Посоветовавшись с сестрами, госпожа Кацутори послала за своей нагигатой. Конечно же, бои велись на затупленном оружии, дабы не было погибших. Сперва соревнующиеся были разбиты на пары, таким образом, после первого тура должна была остаться лишь половина участников. Первый поединок госпожи Кацутори был неудачен - она набрала меньше очков, нежели ее соперник, однако тот допустил какие-то ошибки в ритуале, и поединок был бы повторен с другими соперниками, однако же, господин даймё Асикага запретил своему воину дальнейшее участие в турнире. Госпожа Кацутори выиграла следующий поединок и была допущена во второй тур. По окончании этого тура, когда осталось лишь двое соревнующихся, был объявлен небольшой перерыв, дабы соперники могли перевести дух и собраться с силами. В финальном поединке перед экс-императором Ходайго предстали госпожа Кацутори, приемная дочь господина даймё Ходзё и господин Мамору, племянник господина даймё Асикага. Некоторое время спустя поединок был прерван, соперники объявлены достойными друг друга, и обоим торжественно вручили грамоты о присвоении третьего ранга, написанные собственноручно государем-иноком. Наверное, трудно передать словами радость госпожи Кацутори. Она совсем не ожидала такой победы.

Говорят, когда однажды госпожа Кацутори несла ритуальную стражу на воротах Киото, возле ворот появился господин Военный Министр, приказавший, когда ей пришло время сменяться, остаться ради услаждения его глаз. Не в силах вытерпеть подобное, госпожа Кацутори ответила, что она подчиняется исключительно приказам своего отца, даймё, и удалилась…

Спустя несколько дней после турнира, после проведенного по настоянию синтоистского жреца, господина Кагами, очищения и дня удаления, госпожа Кацутори собралась нанести визит господину даймё Асикага. Следовало принести свои извинения за первый поединок, поставивший в неловкое положение господина даймё и поднести подходящий дар. Для этого был выбран доставленный из Китая военный трактат. Однако же, примерно на то же время был назначен государственный совет, собиравшийся в дзэн-буддийском монастыре, как раз по соседству от ставки Асикага. Поэтому было решено следовать туда всем вместе, одним отрядом. Даймё сопровождал его сын, господин Саджиро, а госпожа Кацутори взяла с собой служанку. Никто не ожидал нападения, визиты предполагались дружественными, и охрана даймё была слаба. Но люди бессильны перед могущественными ками, и человеку не дано предугадать заранее то, что зависит от природы. Возле руин Нары на отряд напали дикие кабаны. В сражении были ранены даймё и прикрывший его крестьянский староста, а самурай погиб, и его копье было подобрано госпожой Кацутори. И в тот момент когда, казалось, люди вот-вот будут растоптаны дикими зверями, из-за леса показались двое воинов с копьями, одетые в цвета Асикага. Они помогли отогнать раненого кабана (второй уже был заколот), а после донесли тело самурая до монастыря. Раненых перевязали и тоже отправили под монастырскую опеку, а госпожа Кацутори осталась в крепости дожидаться возвращения господина даймё Асикага с военного совета. Ей был оказан на удивление теплый и радушный прием, а разговоры велись и о рисовании, и о литературе, чего вряд ли можно было ожидать от клана, в котором даже дочь даймё одевается по-мужски и носит мечи. Сам же господин даймё Асикага оказался, к тому же, хорошим поэтом. После того, как господин Асикага вернулся с совета, и госпожой Кацутори были принесены надлежащие извинения, он соблаговолил выделить двоих самураев для охраны возвращавшихся домой детей господина даймё Ходзё. Обратный путь, впрочем, оказался легок, и воины, доставив господ Ходзё к воротам Хэйяна, откланялись.

Говорят, Карма - это принцип. Однако можно спросить, есть ли Карма у чая, и есть ли чай у Кармы. Если ответ на первую половину вопроса однозначен, ибо Карма есть у всего, то вот вторая половина вопроса спорна, ибо зависит от гостеприимства хозяев…

Этой зимой госпожа Кацутори заболела, и Кагами-сэнсэй был вынужден произвести церемонию изгнания злых духов. А ведь положенные после стычки со зверями обряд очищения и день удаления были соблюдены. Но даже после этого она все еще оставалась слаба, и лишь весной смогла поздравить старосту деревни, отличившегося в том самом бою и переведенного в самурайское сословие. Так же, невзирая на опасность ночных дорог, в замок Ходзё пришла с визитом госпожа художница Сакура, с которой госпожа Кацутори познакомилась во время своего визита в замок Асикага. Госпожа Сакура принесла расписанный ею веер, и просила госпожу Кацутори, знакомую с искусством каллиграфии, нанести на него несколько иероглифов. На веере были изображены два сражающихся дракона, черный и красный, сбоку же было оставлено место для надписи «красота и совершенство». Госпожа Кацутори с почтением приняла веер, и обещала исполнить надпись следующей весной, после чего отослать готовый веер обратно.

Говорят, однажды зимой господин даймё Явара приходил в замок Ходзё и спрашивал, не видели ли его клан, ибо костры в его замке потушены, а дома пусты. А, спустя некоторое время, в замок Ходзё приходил большой отряд воинов Асикага в поисках своего даймё. Увы, ни клана Явара, ни даймё Асикага в замке не оказалось…

Этой весной, когда госпоже Кацутори только исполнилось семнадцать, в ворота замка постучался нищий монах. О нем было доложено господину даймё, после чего монаха препроводили вовнутрь. Вскоре оказалось, что безобидный с виду монах на самом деле ямабуси, мастер боевых искусств, и не прочь потренировать желающих, буде таковые найдутся. Госпоже Кацутори удалось убедить отца в том, что не одним самураям могут быть полезны тренировки, и ей тоже было разрешено учиться у монаха. Таким образом, дедушка Акомуто Херовато стал сэнсэем госпожи Кацутори. Тем временем госпожа Йоко и госпожа Норико, сестры госпожи Кацутори, отправились в паломничество в дзэн-буддийский монастырь, взяв с собой надежную охрану - от зверей, равно как и от людей. Увы, в замке оставалось слишком мало воинов, когда на близлежащую деревню напали ниндзя. Слышались взрывы, звон оружия и крики крестьян. Госпожа Кацутори поспешила оторваться от домашних дел и встать в воротах замка, рядом с даймё. Внезапно в лесу показались белые одежды господина Кагами, пытавшегося убежать от воинов тени. Жрец был безоружен, и госпожа поспешила навстречу, дабы его прикрыть. Увы, она оказалась вне замка, и вскоре трое или четверо воинов в черных масках прижали ее к стене. Госпожа Кацутори отбивалась, когда вдруг ее нагината сломалась пополам. После этого кто-то попал в нее сюрикэном, но и когда госпожа Кацутори потеряла сознание, ее еще пытались оглушить и удавить. Потом ее бесчувственное тело подхватили и понесли в неизвестном направлении, оставив на месте боя лишь обломки Куроянаги. Защитникам замка оставалось лишь бессильно наблюдать за этим со стен.

Говорят, зимой поля клана Тогукава были отравлены, и там начался голод. Им даже пришлось охотиться на бабуинов. Впрочем, недород грозил бы и клану Ходзё, если бы не был проведен обряд плодородия. Ками услышали молитвы господина Кагами, и были благосклонны…

Вероятно, сюрикэн был отравлен, поскольку душа госпожи Кацутори долго блуждала между жизнью и смертью, и воспоминания о последнем бое путались с мыслями о самоубийстве. Когда же она, наконец, очнулась, оказалось, что она находится в небольшой комнатке в окружении четырех ниндзя. Госпожу Кацутори связали, но в остальном относились достаточно почтительно, и даже попытались объяснить причины нападения на деревню. С другой же стороны, похищение было совершено якобы для того, чтобы впоследствии получить благосклонность господина Ходзё, вернув ему дочь. Естественно, подобные речи были встречены с негодованием, ибо не к лицу каким-то простолюдинам завоевывать покровительство даймё, похищая людей. Некоторое время спустя похитители предложили госпоже Кацутори чашу с водой, но она отказалась пить в доме своего врага. А еще некоторое время спустя госпожу, завязав ей глаза, куда-то повели. Оказалось - невдалеке находился замок, и некто, стоявший на стенах, торговался с ниндзя. Когда им швырнули со стен 5 рё, они развязали девушку, но подвести ее к воротам решили лишь после того, как им заплатили еще. Надо ли говорить, в каком неприятном положении была госпожа Кацутори, наблюдая за этой торговлей. Тем более что человеком, стоявшим на стенах, оказался никто иной, как господин даймё Явара. Но, пока велась торговля и считались деньги, где-то неподалеку промелькнула согбенная спина дедушки Акомуто. И, когда ниндзя уже подвели госпожу Кацутори к самым воротам, к ним подошел старый монах, и попробовал убедить их оставить девушку на его попечении. А то, мол, карма испортится. Ниндзя, впрочем, не обратили на его слова должного внимания. Госпоже Кацутори в этот момент, должно быть, очень не хватало хотя бы веера, дабы спрятать свое лицо. Как ей, должно быть, было стыдно перед сэнсэем за свое положение. Но тот, видать, решил выручить свою бестолковую ученицу, и несколько секунд спустя трое из четверых похитителей уже лежали на земле, а одному, раненому, удалось бежать, и проклятия умирающих неслись ему вслед. Господин даймё Явара настойчиво приглашал госпожу Кацутори в свой замок, дабы она передохнула после всего пережитого, однако ей удалось отклонить приглашение. Вскоре госпожа Кацутори уже входила в свой дом в сопровождении господина Акомуто. Как были обрадованы ее родные!

Говорят, в лесах Японии видели не только кабанов и волков, но даже каких-то бабуинов, которые кривлялись и скакали вокруг замков и деревень, пока, наконец, не были истреблены господином даймё Тогукава. А невдалеке от замка Ходзё пробегало стадо диких коз…
Не успела госпожа Кацутори даже переговорить со своим отцом, как прибыл молодой сын господина даймё Тогукава, господин Акэти, и ей пришлось принимать и развлекать гостя. Вскоре из своего паломничества вернулись сестры госпожи, обеспокоенные вестями о ее похищении. Она успокоила их несколькими словами и продолжила разговор с гостем. Тем временем прибыл господин даймё Явара, и госпожа Кацутори, по определенным причинам не желавшая видеть «этого торговца», переложила заботу о юном господине Акэти на плечи своих сестер, сама же скрылась в глубине дома. Учитывая то, что в замке было небезопасно, было решено отправить дочерей господина даймё Ходзё на близлежащую гору, в пещеру горных ведьм. Те уже долгое время проживали на землях клана Ходзё и были весьма дружелюбны. Так как девушек отправляли туда тайно, госпожу Йоко и госпожу Норико переодели в крестьянскую одежду, а госпожу Кацутори окутали черным туманом, ведь господин даймё Явара все еще пребывал неподалеку. Как оказалось, подобные меры были вполне оправданы, ибо вскоре на замок и деревню снова было совершено нападение. Ниндзя появились со стороны гор, и не попали в пещеру ведьм исключительно потому, что не знали туда дороги. Госпожа Кацутори снова укрылась в тумане и молилась о том, чтобы эти страшные воины прошли мимо. Во время нападения погибло трое человек, среди которых сын господина Явара, господин Саджиро. Господина жреца Кагами тоже сперва сочли мертвым, однако он был лишь тяжело ранен и после перевязки и проведения соответствующих ритуалов вернулся к жизни. Госпожа Кацутори пришла в замок, дабы присутствовать при отпевании, но после в страхе возвратилась в пещеру. А потом господин Акэти прислал приглашение на чайную церемонию, которая должна была пройти в замке Тогукава, и три сестры, сопровождаемые горными ведьмами и господином ямабуси, отправились в дорогу. Гостей встречала госпожа Тогукава, показавшаяся им весьма приятной и образованной женщиной. Чайный домик так же соответствовал эстетическим требованиям. Правда, обстановку слегка тревожил то и дело подлетающий тэнгу, и по этому поводу госпожой Кацутори были даже сложены стихи, однако в целом замок Тогукава казался весьма спокойным местом. Во время чайной церемонии господин Акэти сделал госпоже Кацутори предложение, которое она не отклонила, но, не зная решения своего отца даймё, и не приняла окончательно. После церемонии господин Акэти срочно отбыл на север, куда его призывали неотложные дела. Тогда же госпоже Кацутори стало известно о гибели многих представителей клана Асикага, в том числе и господина Мамору, чем она была немало опечалена. Так же, госпожа Тогукава поинтересовалась о том, каким же образом госпожу Кацутори взяли в плен, и как ей удалось спастись, однако та, извинившись, отказалась от долгих объяснений, ибо тема эта была ей неприятна. Обратно в земли Ходзё девушек сопровождали несколько самураев и господин Акомуто, которому оказалось с ними по дороге. Проходя мимо замка Явара они заметили находившихся там ниндзя, которые, впрочем, на этот раз вняли призывам господина ямабуси о мире и не стали нападать.

Говорят, один из ронинов, каких немало встречается на дорогах Японии, был очень похож на государя-инока Ходайго. Кажется, однажды их даже перепутали, ибо сам государь-инок, удалившись от мира, тоже любил путешествовать пешком. К счастью, это ронина приняли за государя, а не наоборот. Ибо страшно подумать, что бы могло произойти в подобном случае…

Ближе к осени госпожа Кацутори с господином Кагами отправились в гости к Тогукава, дабы полюбоваться на чайный домик, который, как говорили, ночами был очень красив. К тому же, господин Кагами очень хотел посетить синтоистское святилище, располагавшееся в замке Тогукава. Как оказалось, появились они там весьма кстати, ибо именно в это время начиналась свадьба господина даймё Явара с воспитанницей господина даймё Тогукава. Господин Кагами согласился провести обряд, и именами Идзанаги и Идзанами освятил брак. Госпожа Кацутори принесла свои поздравления. После этого госпожа Кацутори и господин Кагами возвратились в свои земли в сопровождении воинов из клана Явара. Поздней осенью в замке Ходзё собрались гости со всей Японии. На это время был назначен турнир Десяти Чашек, а к турниру приурочили очередное собрание Госсовета, на котором, как стало известно позднее, господин Тогукава был объявлен сёгуном. Перед домиком, в котором собрались государь-инок и четверо даймё, госпожа Кацутори и госпожа Вэй Цзы, приехавшая из Китая, заваривали разные сорта чая, а сын господина даймё Ходзё подавал чашки гостям. Им следовало определить, какие из поднесенных им чаев были лучше, а какие - хуже. Заваривались китайские, японские и даже вьетнамские чаи, в основном зеленые. После того, как была выпита десятая чашка, гостям преподнесли еще одну, вне турнира, в которой был налит японский Генмачя с рисом. После этого государь-инок и даймё записали свои ответы и предоставили их судьям. Победителем был признан господин даймё Тогукава, и ему был вручен китайский трактат, а остальным приглашенным - каллиграфически записанные китайские стихи. По окончании турнира и совещания гости собрались в крестьянской деревне, послушать речь экс-императора.

Говорят, это все была Матрица. Впрочем, как сказал великий мудрец Лао-Цзы: «Все это десять тысяч соломенных собак»…

А глубокой зимой вокруг деревни снова послышались взрывы. Где-то неподалеку были ниндзя, впрочем, не решившиеся напасть в открытую. Несколько самураев схватились за оружие и пошли «на охоту». А госпожа Кацутори отыскала обломок своей нагинаты, и, взяв клинок в руки, задумалась. Похоже, что пребывание в плену запугало ее, и что-то сломалось в ее характере, но только сейчас она увидела это совершенно отчетливо. Она попросту проявила трусость, не сумев сперва совершить самоубийство, и скрываясь после ото всех и вся, опасаясь за свою жизнь, а более всего пугаясь появления ниндзя и повторного пленения. Это значило, что на следующее утро она должна была бы просить у даймё разрешения на совершение самоубийства. Однако, даймё такого разрешения мог и не дать, и позорное пятно трусости так бы и осталось на ее имени. И тогда госпожа Кацутори увидела другой выход. Раз ниндзя так пугали ее - следовало самой найти их, раз она боялась смерти - следовало погибнуть. Тогда, с оружием в руках, в - о, странное стечение обстоятельств! - том же кимоно, что и на турнире, госпожа Кацутори отправилась в ночную тьму. Один из самураев посоветовал ей, где можно было найти ниндзя, и она, следуя совету, стала подниматься вверх по склону холма. Как, должно быть, ей было страшно, когда каждый блик лунного света казался фонарем, а каждый ствол - человеком. Не раз и не два взывала она к ками, дабы те позволили ей заметить воинов ночи прежде, чем те убьют ее, ведь она желала гибели в поединке. И вот, наконец, госпожа Кацутори достигла вершины холма, но, вместо того, чтобы притаиться на опушке леса, как ей посоветовали, она вышла на луг и замерла посреди трав. Небо было усыпано звездами, а луна достойна не одного стиха, однако под рукой не было ни кисти, ни тушечницы, и она лишь молча любовалась серебристым полем - тем самым, на котором полтора года назад проводился турнир. Ожидание было долгим, но терпение бывает вознаграждено, и вот, где-то впереди послышались крики и звон оружия. Ровным шагом госпожа Кацутори пошла на шум, и заметила нескольких сражающихся воинов. Когда же подошла поближе, оказалось, что двое ниндзя нападают на самурая, вооруженного двумя мечами. Тогда она, сообщив, что искала встречи с ниндзя, тоже вступила в бой. Вскоре один из них убежал за подмогой, а второй принялся бегать по полю, пытаясь вымотать противников. Но его замысел был разгадан, и госпожа Кацутори с господином Сабуро стали спиной к спине, не давая противнику застать себя врасплох. Отчего-то ниндзя отказывался драться с госпожой Кацутори, и лишь дразнил ее, то и дело приближаясь и снова отходя. Прошло, вероятно, не менее получаса, когда из леса выбежали еще трое ниндзя. Госпожа Кацутори еще успела предупредить о них своего союзника, последовала короткая схватка, и кто-то сильно рубанул госпожу Кацутори по спине. Она упала, а снова подняться уже не успела - тяжелый удар пригвоздил ее к земле. Она еще услышала крик: «Не добивать!», но было уже поздно. А земля была теплая-теплая…

Говорят, в ту ночь ниндзя оживляли убитых ими, если те соглашались тоже стать ниндзя. Некоторых оживляли с амнезией - иначе немногие бы согласились на этот уговор. Так что, к середине ночи ниндзя было уже не трое и не четверо, а восемь. Под утро же они предлагали сходить посмотреть на поединок между Асикага и Тогукава, дабы потом вырезать победителей - благо, силы позволяли нападать даже на замки. Однако, этот план так и не был приведен в исполнение…


Welcome to the real world!

Хочу поблагодарить всех игроков за эту игру! Матрица - матрицей, а вот Япония, думаю, нам удалась. Смею надеяться, что это не последняя игра на эту тему, и нам еще придется встретиться. На самом деле, в этом отчете упомянуто куда меньше людей, чем те, кто мне запомнился. Кроме вышеперечисленных, хочу еще назвать клан ниндзя (кажется, сперва это были крестьяне Тогукава, а потом они стали работать на Явара) и их взрывпакеты; господина Бокудэна, с которым, увы, мне почти не удалось пересечься по игре; очень убедительных дзен-буддийских монахов; потрясающий порядок и дисциплину клана Асикага; единственную настоящую крепость клана Тогукава; самураев клана Ходзё, приехавших из Чернигова (одного из них назвали лучшим самураем игры) и честно стоявших в карауле, когда это было необходимо; сам клан Ходзё и его культурные заморочки; ежедневно (или еженощно) выносившийся, но продолжавший работать чайный домик госпожи О-Хаси; вовремя и не вовремя появляющегося господина Карму и, конечно же, госпожу Ума-но-Мёбу, хранительницу императорской кошки. Всех не перечислить, так что уж не обижайтесь, а лучше напомните о себе.

Прошу прощения у всех тех, чьи имена, возможно, были мною перевраны. Прошу вас, не стесняйтесь сообщить мне об этом, и необходимые исправления будут внесены. Так же, возможно, моя трактовка событий несколько отличается от чьей-нибудь еще. Гомен. Пишите - разберемся.

Удачи!

Ходзё-но Кацутори
2002 год, сентябрь, четвертого дня


Впечатления об Игре
Главная страница Игры